С момента своего зарождения Псковская земля представляет собой фронтир русского мира на его западных рубежах — «масштабную пограничную зону <…> взаимопроникновения культур с мозаично перемешанным и различным по культуре населением» [24], а «история ее политического центра — Пскова — насчитывает не менее полутора тысяч лет» [8].

«Пограничный характер культуры <…> обитателей (будущей Псковщины)» начинает прослеживаться уже в конце 2-го тысячелетия до н.э. — «на стыке прибалтийско-финского и восточнобалтского этнокультурных массивов» [8].

Во второй половине 1-го тысячелетия н.э. на территорию Псковской земли приходит новая этническая группа — восточные славяне. Характерные особенности, позволившие идентифицировать ранние этносы, прослеживаются в многочисленных археологических находках — в разных традициях захоронения умерших, внешнем виде и оформлении глиняной посуды, женских украшениях и т.д. Постепенно славяне становятся этническим большинством на данной территории [26]. Гидронимом, увековечившим межэтническое взаимодействие тех времен, является название крупнейшего водного объекта региона — Чудского озера, названного славянами «по имени встреченных ими здесь обитателей его берегов чуди. Это население было родственно южным эстам, води, кореле, веси и входило в восточную диалектную зону прибалтийско-финских языков» [8].

2-е тысячелетие до н.э. — 1-е тысячелетие н.э.: в пределах (будущего) Псковского региона проживали представители 3-х (пра-)этносов: прибалтийско-финского, балтского, славянского.

Изначально, поселившиеся на этой территории люди жили в неукрепленных поселениях — селищах, затем появились городища и города. Одним из таких стал город Псков, сформировавшийся к рубежу IX – X вв. Он представлял собой «типичное раннегородское (древнерусское) поселение». Археологические находки позволяют предположить, что этнический состав города был разбавлен выходцами из Балтийского региона — западными славянами, варягами-скандинавами, латгалами и чудью-эстами». [8]

Вторым по представленности после восточных славян этносом Псковщины в период раннего средневековья был прибалтийско-финский. О его влиянии говорят как многочисленные находки древностей (напр., кургана в д. Залахтовье на берегу Чудского озера), так и собственно топонимы (напр., Залахтовье — «за заливом»; laht — залив по-эстонски, lahti — по-фински).

X век: исследования археологов позволили сделать вывод о проживании на Псковской земле новых этнических групп — западных славян и варягов-скандинавов. Балтский этнос в это время ими уже более точно идентифицирован, как латгалы, а прибалтийско-финский — как чудь-эсты. Восточнославянский этнос представлен псковскими кривичами и новгородскими словенами.

В XIII в. этнический состав населения Псковщины в значительной мере определялся двумя факторами: «…расположением территории Псковской земли вдоль границы Ливонского ордена…» [24] и развитием политической системы Пскова — его частичным обособлением от Новгорода и правом на выбор собственного князя.

Так, в 1264 году в Псков бежит Довмонт, или Домант — представитель княжеского рода Великого княжества Литовского. Поводом бегства стало решение правителя Великого княжества Литовского князя Миндовга взять себе в жены супругу Довмонта, родную сестру своей умершей жены. Но настоящей причиной были междоусобные войны, которые охватили литовские земли [8]. Довмонт поднял мятеж, в результате которого в 1263 году был убит как сам Миндовг, так и двое его наследников. Престол занял оставшийся в живых сын Миндовга Войшелк, ставший, таким образом, Великим князем княжества Литовского. Чтобы сохранить жизнь и найти себе место для жизни Довмонту оставалось лишь бежать на Русь.

В Псков Довмонт пришел не один. Более литовских 300 семей, спасаясь от опалы, возникшей после убийства Миндовга, пришли и осели на Псковщине. Вот как об этом повествует Новгородская летопись: «въбегоша литвы в Плесков с 300 и с женами и с детми, и крести их князь Святослав с попы плесковскими и со плесковици; а новгородци хотеша их изьсещи, нь не выда их князь Ярослав, и не избиени быша». Переселение литовцев оказало значительное влияние на демографию города: «Появление в Пскове 300 мужей с семьями увеличивало население пограничного города на 10-20%» [8].

Литовский след в истории Пскова прослеживается и на протяжении значительной части XIV века. Псковское вече неоднократно приглашало князей из Литвы. Так, в 1299-м и 1323-м псковский стол занял сын и наследник Довмонта Давыд; в 1342 – 1349-м; 1377 – 1386-м и 1394 – 1399-м — литовец Андрей Ольгердович; в 1386 – 1394-м — литовец Иван Андреевич.

XIII – XIV века: политическая нестабильность в Великом княжестве Литовском приводит на Псковские земли литовцев.

Впрочем, говоря о «литовцах», необходимо понимать, что «две трети населения (тогдашнего Великого княжества Литовского) составляли жители западных русских земель» [8], т.е. либо были русскими и по языку, и по культуре, либо имели смешанное происхождение.

Столкновения и переговоры с Ливонским орденом в XIII – XV веках привели к формированию достаточно устойчивой западной границы Русских земель в пределах Псковского края. «Граница прошла по р. Нарве, через Чудское и Псковское озера, от южного побережья Псковского озера близ устья р. Выханду к р. Пивже (Пиузе), по течению Пивжи и ее притока Мегузица (Меэкси), далее на юг к верховьям р. Великой, где Псковская земля граничила с Полоцкой землей». Приграничные споры и территориальные разграничения в это время дали толчок к обособлению особой этноконфессиональной общности сету, поскольку «западная граница (попросту) отсекла от формировавшегося этнического массива эстов группу чуди (будущих сету) между р. Пивжей и Изборском» [8].

XIII — XV века: уточнение границы между Псковом и Ливонским орденом территориально отрезает часть чуди-эстов, оставляя ее на Псковской земле. Впоследствии эта общность разовьется в отдельный народ сету.

XIV – XVII века ознаменовались включением Пскова в общеевропейскую сеть Ганзейской торговли. Крупнейшими торговыми партнерами города на начальном этапе торговли стали Рига, Дерпт (сейчас — Тарту) и Ревель (сейчас — Таллин); впоследствии — собственно немецкие города (Любек и т.д.).

С развитием ганзейских отношений «в застройке Дерпта (даже) появился Русский конец, где была своя псковская Николаевская и отдельная новгородская Георгиевская церковь. В Пскове ту же роль вскоре стал выполнять «Немецкий берег» в ближнем Запсковье (на берегу р. Псковы напротив Псковского Кремля), где на условиях аренды селились прибалтийские (немецкие) купцы и держали свои торговые заведения» [14].

В XVI веке «Немецкий берег» был выдвинут за пределы внутреннего контура города и перенесен на ближнее Завеличье, также напротив Кремля. Здесь был основан сначала Немецкий, а затем Любекский дворы. Немецкий двор стал правопреемником «Немецкого берега» на Запсковье и обслуживал торговлю с Ригой, Дерптом и Ревелем. На деле это означало торговлю и проживание в Пскове купцов разных национальностей: преимущественно и по-прежнему прибалтийских немцев, но также шведов и поляков, поскольку, в ходе шедшей в 1558 – 1583 гг. Ливонской войны, поляки заняли Ригу и Дерпт, а шведы — Ревель и Нарву. Любекское же подворье было собственно ганзейско-немецким.

«К нач. XVII в. <…> Любекский двор перестал функционировать»; «немецкий (же) двор сохраняется (и активно функционирует и в XVII веке), но становится полностью шведским», поскольку Швеция к этому времени захватила «не только Прибалтику, но и Ижорскую землю, отрезав по Столбовскому миру 1617 года Россию от Балтийского моря и запретив русским торговым людям самостоятельные поездки в Европу» [14].

В 1615 году шведы даже предпринимают попытку захватить сам Псков; «молодой король Густав-Адольф организовал штурм укреплений Запсковья, пытался взять город осадой. После неудачи шведы согласились на мир» [8].

XIV — XVII века: развитие внешнеторговых ганзейских связей Пскова приводит в город европейских (преимущественно — немецких, затем — шведских) купцов. Они компактно селятся на территориях своих «немецких дворов» и обладают значительной автономией от городских властей (сами управляют своими дворами).

Для XVII века характерны колебания этнического состава Псковщины, вызванные последствиями Ливонской войны, Смутного времени, столкновениями с Польско-Литовским государством (Речью Посполитой); «в регионе селились люди, чьи традиции заметно отличались от псковских и новгородских» [8].

«На землях Пскова и Печерского монастыря селились эсты, бежавшие из разоренной войной Ливонии. Они крестились в православную веру, получали землю и вместе с русскими крестьянами и немногочисленными остатками коренной псковской чуди, крещеной игуменом Корнилием, возрождали запустевшие поселения.
На юге региона естественный прирост населения подпитывался миграцией «из-за литовского рубежа». <…> Только за 1620 – 1630 годы в Россию перешло 4-5 тыс. человек» [8].

Особенно много мещан и крестьян пришли с территории современной Белоруссии, ее восточной части, которая была особенно разорена. Справедливости ради необходимо напомнить, что большая часть этих людей говорила на одном языке с псковичами, была православной со схожими традициями. Но были среди них и белорусы и литовцы. [31]

«В окрестностях Себежа, Невеля, Усвят, находившихся преимущественно под властью Литвы, коренное население составляли потомки псковских и полоцких кривичей. После создания Речи Посполитой местная шляхта стала постепенно переходить в католицизм и ополячиваться.

На границе Псковщины и Речи Посполитой, в Себежском и Невельском уездах, появилось новое сословие — «панцырные бояре». Это были крестьяне этих уездов, получившие статус вольных хлебопашцев, но обязанные, в обмен на свободы, нести, в случае необходимости, военную службу по охране границы Польско-Литовского государства. Т.е. это был аналог русского казачества. После присоединения этих земель к Российскому государству они становятся его поддаными. Аналогичным было положение так называемых «путных бояр» или «слуг», несших почтовую службу, и «служек» при замках. Эти полупривилегированные сословия также подверглись полонизации.

В Себеже и Невеле селились евреи, занимавшиеся ремеслами, торговлей, подрядами. Им въезд в Россию был воспрещен» [8].

В XVII веке последствия Ливонской войны, Смутного времени, а также столкновений на южных рубежах Псковщины с зародившейся Речью Посполитой породили значительные миграционные перемещения, как за пределы псковских земель, так и обратно. Запад региона заселялся переселенцами-эстами, ассимилировшимися с уже живущими здесь сету — псковской чудью. Юг региона заселялся мигрантами «из-за литовского рубежа» (Речи Посполитой). Себеж и Невель, находившиеся под властью Речи Посполитой, принимали евреев. Коренным населением по-прежнему оставались русские.

Военно-политические события XVIII-го века — Северная война, превращение России в империю, перенос столицы в Санкт-Петербург привлекли внимание к Псковской теперь уже губернии немцев. Первыми немцами на Псковской земле, как пишет немецкий исследователь Дитер Бах, были сельские жители, на территории между Санкт–Петербургом и Псковом были основаны немецкие крестьянские колонии. В городе первые немецкие фамилии — Вельтц и Нолькен — появляются в 1776 году. А уже в 30-е гг. XIX века численность жителей, для которой родным языком был немецкий, увеличилась настолько, что для их детей потребовалась национальная школа. Она открылась 1 октября 1833 года в Пскове при лютеранской кирхе, построенной в 1796 году. В ней немецких детей учили родному языку и лютеранской вере. Было в Пскове и лютеранское кладбище, где хоронили немцев. К концу XIX века кирхи уже были и в Опочке, и в Острове, и в Новоржеве, и в Великих Луках.

Для развития торговли с Россией европейским купцам было необходимо иметь рядом со столицей удобные места для транзитного хранения товара и других торговых дел. И немецкие купцы после 1721 года, а особенно после того, как Екатерина Великая пригласила иностранцев селиться «во всех наших губерниях», стали постепенно осваивать русские земли. [7]

Широким был спектр занятий еще одного этноса, численность которого, особенно в южной зоне региона, значительно увеличилась в конце XVIII века — евреев. Среди них были врачи, аптекари, портные, педагоги и купцы.

Увеличение количества евреев в Псковской губернии в этот период было связано с распадом Польши и разделом ее территории между Пруссией, Россией и Австро-Венгрией. На территории, которая в результате этих политических процессов отошла к России, было много штетлов или «местечек» — маленьких поселений и городков, большую часть населения которых составляли евреи.

Российским законодательством проживание представителей этого этноса было жестко ограничено «чертой оседлости» — границей, севернее которой в городах и поселках могло жить лишь малое количество евреев — те, кто имел свое дело, был богат или получил хорошее образование.

Эта не условная, а весьма четкая граница проходила в районе г. Опочка. Псков находился за чертой оседлости, близко к столице — Санкт-Петербургу, и на него распространялись правовые ограничения.

Наиболее известными псковскими еврейскими местечками, находившимися южнее Опочки, были города Невель, Себеж, Усвяты, Пустошка. Большая еврейская община была до Великой Отечественной войны в Великих Луках. Там до сих пор сохранилось здание синагоги — еврейского молельного дома. [20, 34]

Среди традиционных народов региона, неассимилировавшихся среди русского населения, т.е. оставшихся жить компактно своими общинами, можно назвать латышей (латгалов), эстов, и сету — в западных уездах Псковщины.

XVIII век: активная миграция на Псковщину немцев; на южных рубежах региона — постепенное переселение евреев, образование компактных мест проживания еврейских общин — «местечек».

К XIX веку и до его середины этнография Псковской губернии выглядела следующим образом. В регионе проживало около 700 тысяч человек [6]. Основная часть населения была представлена этническим русскими; их доля составила 98% [6]. На юге региона, в Великолукском и Торопецком уездах, сохранялись очаги компактного проживания «потомков польской шляхты, выселившейся из Литвы и Белоруссии, численностью до 300 чел.» [8].

На коротком отрезке между границей с Эстляндской губернией и Изборском проживала пока еще сравнительно многочисленная группа сету, общей численностью около 9000 человек.

Кроме того, Псковщина продолжила принимать поток эстонских переселенцев из Эстляндской и Лифляндской губерний. После освобождения Прибалтики от крепостной зависимости в 1816-м году (в Эстляндской губернии) и в 1819-м (в Лифляндской) в Псков переселялись те крестьяне, что остались и без помещика, и без собственной земли — из-за «нежелания немецких баронов выделять крестьянам землю» [17] и дороговизны последней. Эмиграции из Эстляндской губернии особенно способствовал аграрный закон 1849 года, позволявший эстонским крестьянам торговать землей, а также т.н. «закон о паспорте», давший возможность эстонским крестьянам законно переселяться в пределах Российской империи.

Эстонцы селились преимущественно на территории западных уездов — Печорского и Гдовского, а также Опочецкого — по соседству с ранее укоренившимися общинами, увеличивая, таким образом, размеры последних. Так, например, в Гдовском уезде было всего две эстонских общины, но при этом их общая численность достигала 2832-х человек [8, 6]. Учитывая хуторской характер традиционного расселения эстонских крестьян, можно сделать вывод, что цифра в почти три тысячи человек говорит о значительных территориях Гдовщины, занимаемых эстонцами. «П(етром Ивановичем) Кёппеном было определено число эстонцев в Псковской губернии примерно в 8 тыс.», а их доля в общем количестве населения составила «чуть больше 1%» [6]. Кроме того, «на территории губернии проживали также псковские латыши» [8].

Немцев и поляков из бывших прибалтийских губерний Польши и Литвы насчитывалось до 2300 человек. На территории южных уездов вместе с автохтонными русскими проживали белорусы и евреи; последние — преимущественно на территории Себежского уезда.

Начало и первая половина XIX века: на территории Псковской губернии проживали преимущественно русские — 98 процентов. Остальная часть населения была представлена традиционными для региона эстонцами, латышами и сету, а также представителями народов, оказавшихся на территории Псковского края вследствие изменения внешних и внутренних границ империи — белорусами, поляками, немцами и евреями. Отношения между всеми этническими группами были добрососедскими. Часть из них ассимилировалась, т.е. перенимала язык и традиции русских. Другая часть сохраняла свои традиции.

В 1897 году в России была проведена первая всеобщая перепись населения, давшая более точную картину этнического состава Псковщины. Регион оказался среди 28 губерний Европейской России, составлявших ядро великорусской народности, и в числе 15 губерний, выделявшихся плотностью великорусского населения (более 91%). Русских здесь было 1063 тыс. человек (94,72%)» [8].

Численность «эстонцев (активно переселявшихся после отмены крепостного права в Прибалтике), включая сету, составила (рекордные для региона 25400) человек (2,27%)», финнов — 3600 человек (0,33%), латышей — 11100 человек (0,99%) [8]. Количество переселяющихся на Псковщину прибалтов резко возросло после полной отмены крепостного права в России в 1861 году, поскольку все земли и наделы до этого были за кем-то закреплены — дворянами или крестьянами. Отмена крепостного права создала новый для страны экономический феномен — рынок земли, которую продавали, преимущественно, разоряющиеся крестьяне и мелкие помещики, лишившиеся бесплатной рабочей силы и вынужденные таким образом пополнять свои доходы. Эту землю и покупали прибалтийские крестьяне.

Количество представителей других народов — немцев, поляков, евреев и белорусов было еще меньшим и исчислялось «незначительными долями процента» [8].

В конце XIX века на Псковщине впервые появляются переселенцы с Кавказа — после завершения Кавказской войны (1817 – 1864) и покорения кавказских народов Российской Империей. Так, уже в 1861 году в Порхов был сослан «глава мятежников» в Малой Чечне и Аргунском округе чеченец Атабай. Порхов был выбран как удаленный от железной дороги населенный пункт, что должно было затруднить побег пленника.

В 1878 году на Псковщину пребывает уже 830 человек — «мятежных горцев» Дагестана и Чечни. Новый климат, болезни и тоска по родине уже в первые два года их пребывания в Опочке унесли 355 жизней. Вместе с тем, оставшиеся в живых оставили по себе добрую память. Так, среди горцев в Опочке были герои-участники Дагестанского полка, воевавшего на Крымской войне, георгиевские кавалеры, ювелиры, мастера лужения и чеканки. Впоследствии, в 1910 году в память об их пребывании Опочецкая городская Дума назвала одну из улиц города Кавказской (название сохранилось и поныне). Горцы пробыли на опочецкой земле три года, после чего были возвращены на родину по ходатайству Опочецкой помещицы княгини Дондуковой-Корсаковой, супруги Кавказского наместника князя Александра Михайловича Дондукова-Корсакова. [11]

Несмотря на резко увеличившиеся число жителей псковской губернии во второй половине XIX века (с 700 тысяч до более чем одного миллиона), ее этнический состав остался прежним. Подавляющее большинство — более миллиона человек — составляли русские, около 50000 человек — эстонцы, латыши, сету, финны, немцы, поляки, белорусы и евреи. Новым для региона трендом стало переселение сюда финнов, которые вслед за эстонцами искали новые земли для аренды и обработки, а также дагестанцы и чеченцы, переселенные на Псковщину после Кавказской войны.

К 1926 году количество жителей региона достигло своего исторического максимума — 1794,8 тыс. человек. Этому способствовал не только естественный прирост населения, но и включение в границы губернии «Велижского, Невельского и Себежского уездов» Витебской губернии. Последнее сделало „псковичами” и проживавших на территориях этих уездов белорусов «(117,3 тыс. чел., 7,34%), евре(ев) (27,9 тыс. чел., 1,75%) (и) пол(яков) (5,3 тыс. чел., 0,33%)». [8]

Вместе с тем, регион понес и потери населения — как в ходе Первой мировой войны, так и при подведении ее итогов. Так, «в 1920 г. Эстонии и Латвии были переданы пограничные территории (Псковщины) с Печорами и Пыталовом, несмотря на преобладание в них русских» [8]. Оттоку эстонцев на историческую родину способствовала и Статья 4 Тартуского мирного договора, согласно которой оптировать (добровольно принять) эстонское гражданство могли все этнические эстонцы, проживавшие в то время в России и достигшие совершеннолетия; при этом оптация должна была быть совершена в течение года со дня ратификации договора, — с 14 февраля 1920 года. Любопытно, что к Статье 4 договора было добавлено примечание, гласившее, что «под лицами эстонского происхождения понимаются (все) лица, которые сами либо их родители были приписаны к общинам или сословным учреждениям на территории, ныне (т.е., после подписания договора) составляющей Эстонию» [35]. Таким образом, Тартуский договор не только передал Эстонии Печорский уезд Псковской губернии, как территорию, но и создал правовые рамки для получения русскоязычным большинством Печорского уезда эстонского гражданства, т.к. примечание не оговаривало, что представители «общин» на обретенных территориях должны были быть только эстонцами по крови.

К середине 20-х годов XX века количество эстонцев и латышей, проживавших на территории Псковской губернии, стало равным — примерно по 13 тысяч человек [8]. Эстонцы начинали активно осваивать и новые для них восточные уезды Псковщины — в частности, Дновский и Струго-Красненский. Так, «к 1927 году число (стругокрасненских эстонцев) составляло 5978 человек» [29], т.е. половину от их общего числа в регионе. Интересно, что на территории Гдовского уезда, который в то время входил в состав Санкт-Петербургской губернии (и который войдет в состав Псковской области лишь в 1944 году как район), проживало еще больше эстонцев — 16,8 тысяч человек, или 11% об общего числа жителей уезда [8].

В 20-х – начале 30-х годов XX века происходит нарастание идеологических противоречий между СССР и прибалтийскими государствами, и в 1935 году СССР уже устанавливает режим пограничной зоны глубиной 100 километров на границе с Эстонией и Латвией. В зону попадает весь запад Псковщины — традиционная территория проживания общин прибалтийских народов; усиливается их миграция на запад.

Следующая волна переселения эстонцев и латышей на историческую родину произошла в 1940 году после включения Прибалтийских государств в состав СССР. Прибалты Псковщины, таким образом, смогли свободно перемещаться в пределах Союза, и многие из них уехали в Советские прибалтийские республики.

Великая Отечественная война (ВОВ) нанесла непоправимый урон демографии Псковщины. Представители всех этносов, проживавших в нашем регионе, достойно сражались с нацистами на фронтах, партизанских отрядах. Многие из них погибли. Псковичи, оставшиеся в оккупации, также подверглись жесточайшим преследованиям и умирали от голода, болезней, карательных акций. Вот только некоторые цифры. Непосредственно после войны в регионе насчитывалось всего около 0,5 миллиона жителей и, несмотря на возвращение части беженцев во второй половине 40-х, к 1950 году численность население Псковской области упала до цифры в 1044,6 тысяч человек [8], т.е., более чем в полтора раза от уровня 1926 года. «К 1945 году на территории Печорского района насчитывалось всего 6 тысяч эстонцев и сету, из них сету 5,7 тысяч» [18], т.е., эстонцев — всего около 300 человек. «К лету 1943 года в городе Пскове насчитывалось всего 120 эстонцев, что объяснялось как оптацией 1920-х годов <…>, так и переселением эстонцев на историческую родину во время немецкой оккупации» [30]. «В 1943 г. почти все местное эстонское население было переселено в Эстонию, и с этого времени доля эстонцев в населении на территории современной Псковской области стала незначительной» [20]. Таким образом, «современное эстонское население (Псковской) области является лишь «осколком» достаточно многочисленного эстонского населения (прежних времен) [17].

Значительно уменьшилась доля евреев в эти годы. Помимо общей судьбы всех советских людей, более 5000 псковских евреев погибли в результате того, что нацисты реализовывали на Псковской земле политику Холокоста – целенаправленного уничтожения этой этнической группы. Самые крупные места массовых расстрелов евреев на Псковщине – в деревне Лухново (под Псковом), Невеле, Себеже, Пустошке, Локне и Усвятах сегодня отмечены памятными знаками. Великая Отечественная война фактически лишила южную часть современной Псковской области «местечковой» еврейской культуры, что произошло вследствие геноцида в период оккупации. В послевоенные годы продолжался отток евреев в крупнейшие города страны, а в последние десятилетия — в Израиль» [17].

После Великой Отечественной войны на восстановление разрушенных войной населенных пунктов оккупированных областей, в том числе и в Псковскую область, приехали советские люди со всех концов огромной страны – Советского союза, из всех 15 республик. Многие остались в регионе, создали семьи, работали на промышленных и сельскохозяйственных предприятиях региона. Этнический состав жителей Псковщины стал еще более разнообразным и ярким.

По данным Всероссийской переписи населения 2020 года из 599084 человек, населяющих Псковскую область, лишь 339 человек идентифицировали себя, как эстонцы, 141 — как сету, 215 — как латыши, 3 — как латгальцы, 69 — как финны, 7 — как финны-ингерманландцы, 182 — как евреи, 245 — как немцы (русские немцы) и 149 — как поляки [10].

В эпоху Советского Союза активно росла доля белорусов, переселяющихся в Псковскую область, «благодаря чему они уверенно заняли третью позицию среди национальностей области, обойдя эстонцев (вместе с сету). <…> Однако после распада Советского Союза начался отток белорусов на родину» [17]. По данным переписи 2020 года белорусов на территории области насчитывается 3101 человек [10].

Таким образом, эти, традиционные для Псковщины, народы «заметно уменьшили своих представителей в регионе» [17]. «В то же время (в последние десятилетия) численно возросли (иногда в десятки раз) этнические группы, представляющие коренное население южных республик России и государств СНГ (бывших союзных республик): армяне, азербайджанцы, узбеки, молдаване, таджики, грузины, чеченцы и др.» [17].

По переписи 2020 года количественный состав «южных» народов в пределах Псковщины выглядит следующим образом: азербайджанцы — 1044 человека, армяне — 1990, грузины — 161, казахи — 152, киргизы — 115, лезгины — 156, осетины — 85, таджики — 1052, татары — 777, узбеки — 811, чеченцы — 288. Также стоит отметить сравнительно многочисленную группы цыган — 2138 человек.

Новой вехой в этнографии Псковщины стало и переселение сюда украинцев и молдаван, которые, как и в случае с белорусами, активно переселялись в регион в советское время. По данным переписи 2020 года украинцев на территории области насчитывается 3663 человека, молдаван — 429 человек.

В 2000-ные годы в поселке Новосокольники появилась небольшая африканская община. Туда приехало несколько семей народности хуту из Руанды. Связано это было с тем, что в 90-е годы XX века в Руанде вспыхнула гражданская война, унесшая жизни миллионов ее граждан. В связи с этим большая часть руандийских студентов, которые завершили обучение в вузах Советского Союза, не смогли вернуться на Родину. Они остались в России и искали возможность для нормального жизненного устройства. Петербургские руандийцы взяли в аренду заброшенные земли на Псковщине и переехали сюда.

В XX веке продолжился процесс изменения этнического состава Псковщины. На это повлияли следующие явления и события:

• Естественный прирост населения; с 700 тысяч в первой половине XIX века (проходили на прошлом уроке) до почти 1,8 миллиона в 1926 году.
• Истребление немецко-фашистскими захватчиками жителей региона.
• Изменения территории региона на протяжении всего XX века: передача Эстонии и Латвии Печорского и Пыталовского уездов в 1920 году, включение в состав Псковщины Велижского, Невельского и Себежского уездов Витебской губернии в 1924 году и передача трех районов после Великой Отечественной войны (Велижского, Торопецкого и Холмского) в соседние области.
• Распад Советского Союза вызвал дополнительный отток более исторически традиционных для Псковщины народов (сету в Эстонию, евреи в Израиль) и приток новых народов, преимущественно из южных советских республик.

Таким образом, познакомившись с этнической историей Псковской земли с древнейших времен до наших дней, мы можем сделать вывод, что будучи большую часть этого времени фактически мононациональной по этническому составу, Псковщина всегда была мультикультурным регионом, т.е. территорией, на которой мирно и уважительно по отношению друг к другу, длительное время — на протяжении поколений, сосуществовали и живут сегодня, следуя своим традициям, представители разных культур, национальностей, этносов.

1. Абраменко E. M. Латыши в Псковской губернии в 1920-х гг. // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал. 2006. №24. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/latyshi-v-pskovskoy-gubernii-v-1920-h-gg.

2. Алантс О., Гапоненко А. Латгалия: в поисках иного бытия. Институт европейских исследований. Рига, 2012. URL: https://www.academia.edu/11290998/Латгалия_в_поисках_иного_бытия.

3. Алексеев Ю. В., Манаков А. Г. Народ сету: между Россией и Эстонией. М.: Издательство «Европа», 2005.

4. Бердинских В. А., Бердинских И. В., Веремьев В. И. Система спецпоселений в Советском Союзе 1930 – 1950-х годов. – М.: Политическая энциклопедия, 2017.

5. Виноградова Виктория Дмитриевна. Латгалы. Этнос и язык // Вестн. Том. гос. ун-та. История. 2011. №1 (13). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/latgaly-etnos-i-yazyk.

6. Дементьев Виталий Сергеевич. Динамика численности и этнического состава населения Псковской губернии и соседних территорий в XVIII – первой половине XIX вв // Псковский регионологический журнал. 2017. №3 (31). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dinamika-chislennosti-i-etnicheskogo-sostava-naseleniya-pskovskoy-gubernii-i-sosednih-territoriy-v-xviii-pervoy-polovine-xix-vv.

7. Из истории псковских немцев: [Сборник статей]. — Псков, 2007.

8. Историко-этнографические очерки Псковского края: [Монография] /Под ред. А.В. Гадло – Псков: ПОИПКРО, 1998. – 315 с.

9. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года, https://60.rosstat.gov.ru/vpn2010.

10. Итоги Всероссийской переписи населения 2020 года, https://60.rosstat.gov.ru/vpn2020.

11. Константинов Олег. Статьи в газете «КурьерЪ», в т.ч., статья «Опочка — Гуниб. По следу горцев». Газета «Курьеръ. Псков-Великие Луки». 20 июня 2023 года, №25.

12. Костючук Ларися Яковлевна Псковские говоры и их изучение // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал. 2007. №27. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pskovskie-govory-i-ih-izuchenie.

13. С.В. Кухта // Материал Сибирского исторического форума «Сибирь многонациональная». – 2018.

14. Лагунин Игорь Иванович. Псков ганзейский // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал. 2019. №50. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pskov-ganzeyskiy.

15. Левин Н.Ф. Евреи в губернском Пскове. [Электронный ресурс]/URL: http://pskovgrad.ru/kholokost/1146926367-levin_n_f_evrei_v_gubernskom_pskove.html / История Пскова и Псковской области.

16. Леош Дарья Геннадьевна. Белорусский традиционный костюм и особенности его современной репрезентации // Проблемы науки. 2018. №7 (31). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/belorusskiy-traditsionnyy-kostyum-i-osobennosti-ego-sovremennoy-reprezentatsii.

17. Манаков Андрей Геннадьевич. Динамика национального состава населения Псковской области с 1959 по 2010 гг. (по итогам переписей) // Вестник Псковского государственного университета. Серия: Естественные и физико-математические науки. 2013. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dinamika-natsionalnogo-sostava-naseleniya-pskovskoy-oblasti-s-1959-po-2010-gg-po-itogam-perepisey.

18. Манаков Андрей Геннадьевич Демография и расселение сету в Печорском районе (по материалам экспедиции 2014 года) // Псковский регионологический журнал. 2015. №21. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/demografiya-i-rasselenie-setu-v-pechorskom-rayone-po-materialam-ekspeditsii-2014-goda.

19. Манаков А.Г. Динамика численности и национального состава населения Эстонии, Латвии и Псковского региона с конца XIX века по настоящее время // Прибалтийские исследования в России: Материалы Международной научной конференции, издательство Изд-во БФУ им. И. Канта (Калининград), 2016.

20. Манаков А.Г. Динамика численности национальных групп Псковской губернии и Псковской области (XVIII – XX вв.). / Журнал «Псков», 1998, № 08. URL: https://pskgu.ru/projects/pgu/storage/PSKOV/ps08/ps_08_27.pdf.

21. Манаков Андрей Геннадьевич. Российско-белорусское порубежье: историко-географическая детерминация // Псковский регионологический журнал. 2013. №16. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiysko-belorusskoe-porubezhie-istoriko-geograficheskaya-determinatsiya.

22. Мусаев В.И. Эстонская диаспора на Северо-Западе России во второй половине XIX – первой половине XX столетия / Мусаев В. И. – СПб.: Нестор, 2009.

23. Несин Михаил Александрович. Служилые татары Ивана III на западном театре военных действий // СТТГ. 2020. №12. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sluzhilye-tatary-ivana-iii-na-zapadnom-teatre-voennyh-deystviy.

24. Новожилов Алексей Геннадьевич. Проблемы исторической этнографии Псковского фронтира XVI В. // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2013. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-istoricheskoy-etnografii-pskovskogo-frontira-xvi-v.

25. Потапова Карина Николаевна. Вопросы происхождения сету в работах авторов второй половины XIX начала ХХ вв // Псковский регионологический журнал. 2013. №15. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/voprosy-proishozhdeniya-setu-v-rabotah-avtorov-vtoroy-poloviny-xix-nachala-hh-vv.

26. Седов В.В. Первая волна славянского освоения северо-запада/ Археология и история Пскова и Псковской земли. — Институт археологии Российской Академии Наук. Псковский государственный научно-исследовательский археологический центр. Материалы семинара. 1987.

27. Седунов Александр Всеволодович. Холокост на территории Псковской области в 1941-1944 гг. // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал. 2010. №33. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/holokost-na-territorii-pskovskoy-oblasti-v-1941-1944-gg.

28. Суворков Павел Эдуардович. Этносоциальный портрет сету Печорского района Псковской области (по материалам экспедиции 2016 г.) // Псковский регионологический журнал. 2017. №3 (31). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/etnosotsialnyy-portret-setu-pechorskogo-rayona-pskovskoy-oblasti-po-materialam-ekspeditsii-2016-g.

29. Тамби Сергей Александрович. Струго-красненские эстонцы: история и современность // Ежегодник финно-угорских исследований. 2018. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/strugo-krasnenskie-estontsy-istoriya-i-sovremennost.

30. Тамби С.А. Эстонская община в Пскове: история и современность / С.А. Тамби. – Текст: непосредственный // Молодой ученый. – 2019. – № 20 (258). – С. 399-409. URL: https://moluch.ru/archive/258/58991.

31. Тимошенкова З.А. Связи Псковского края и Белоруссии в конце XVI – XVII вв./Земля Псковская, древняя и современная. Тезисы докладов к научно-практической конференции. — Псков, 1994.

32. Трусман Ю. О происхождении псково-печорских полуверцев // Живая старина, 1897. Вып. 1. СПб.

33. Филимонов Анатолий Васильевич. Реэвакуация жителей Псковской области (1944-1948 годы) // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2020. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/reevakuatsiya-zhiteley-pskovskoy-oblasti-1944-1948-gody.

34. Хаеш А. Еврейская община Великих Лук и ее деятели [Электронный ресурс]/Заметки по еврейской истории, № 10. URL: https://berkovich-zametki.com/Nomer10/Chaesh1.htm.

35. Юрьевский (Тартуский) мирный договор с Эстонией (1920), текст: https://ru.wikisource.org/wiki/Юрьевский_мирный_договор_с_Эстонией_(1920).